Гомбрович Витольд - Пампелан В Репродукторе
Витольд Гомбрович
Пампелан в репродукторе
Рассказ
Перевод с польского и вступление К. Старосельской
Искусство - это попытка высказать то, что не было сказано, доплыть до
девственного материка, это крайняя точка, где дух соприкасается с Неведомым и
Неназванным.
Витольд Гомбрович
Пожалуй, в любой стране, если разговор зайдет о польской литературе ХХ
века, прозвучит один и тот же (с небольшими вариантами) набор имен, известных
в мире и составляющих гордость Польши, являющихся визитной карточкой польской
словесности. Такому набору можно и позавидовать. Судите сами: лауреаты
Нобелевской премии Генрик Сенкевич и Владислав Реймонт - это первая половина
столетия; не успевший перешагнуть во вторую половину века, но всем своим
творчеством ей принадлежащий Станислав Виткевич; наши современники - еще два
нобелевских лауреата Чеслав Милош и Вислава Шимборская; Славомир Мрожек,
Станислав Лем... И где-то в этом ряду обязательно будет назван Витольд
Гомбрович, который за рубежом - по причинам отнюдь не литературного свойства -
стал доступен широкому читателю раньше, чем у себя на родине. И который, как
никто другой из этого достойнейшего списка, каждой своей книгой вызывал лавину
не прекращающихся по сей день горячих споров и безудержных восторгов, бурю
непонимания, неприятия и возмущения. Отчасти потому, что (как заметил один из
исследователей его творчества) "принес с собою в мир свое с ним несогласие".
Свой первый рассказ Гомбрович написал в 1928 году; до войны в Польше -
кроме публикаций в литературной прессе - вышли сборник рассказов и роман
"Фердидурке". Вышли - и нарушили покой критиков и читателей, поразив всех
новаторством языка и стиля, неожиданностью сюжетов и ситуаций, беззастенчивым
вторжением в тайники человеческой психики и бесстрашием, с которым автор
разоблачал национальные стереотипы и крушил устоявшиеся традиции. Начало
Второй мировой войны застало Гомбровича на корабле, плывущем в Буэнос-Айрес; в
Аргентине он задержался надолго; в 1963 году перебрался в Европу, где
скончался в 1969 году, шестидесяти пяти лет от роду; в Польшу он так и не
вернулся. Но остался польским и только польским писателем с мировой славой:
его книги переведены на двадцать с лишним языков, пьесы идут по всему свету.
На русском языке опубликованы четыре из пяти его романов (некоторые даже в
разных переводах), фрагменты "Дневников". Томик рассказов тоже издан и
переиздан; предлагаемая читателю публикация пополняет его еще одним рассказом,
написанным в 1937 году и не вошедшим в последний прижизненный сборник
"Бакакай".
Рассказывая эту историю, воистину трудно сохранить равновесие между ее
публичной и приватной составляющими, ибо, с одной стороны, это наиболее
публичная и космическая история изо всех, что когда-либо в наше время
случались, с другой же стороны - исключительно приватная, мало того:
омерзительно, приторно, издевательски приватная. Род генерала гр. Мацея Драги,
уже начиная с XV столетия, отличался особым пристрастием ко всему, что заметно
превышало уровень заурядности. "Не всякий умеет мыслить в генеральных
категориях," - сказал Генрик Сенкевич в 1897 г., но еще в середине XVII века,
за 220 лет до Сенкевича, Мельхиор Драга, ловчий Вел. Кн. Лит. и подскарбий,
первым начал мыслить генерально, генерал же Юзеф Драга, кавалер орденов и
кавалерист, в 1810 г., в апреле, довел оное мышление до пределов совершенства
применительно к императору Наполеону I. "Драги никогда не были на "вы" с
великими", - заявил он
